"Ночь музеев" в лагере Пермь-36: поспать на нарах, похавать баланду, загреметь в ШИЗО

Фото: Марина СИЗОВА

Чтобы попасть на нары, похавать баланду или загреметь в ШИЗО, вовсе не обязательно совершать преступление. Однако в колонию попасть все же придется. Ощутить себя зеком времен сталинских репрессий можно, посетив музей Пермь-36.

Фото: Марина СИЗОВА

Пока он временно закрыт для посетителей. Однако в "ночь музеев" сделали исключение и открыли двери единственного в России музея политрепрессий.

ГУЛАГ, каким он был на самом деле

Мемориальный музей истории политических репрессий «Пермь-36» открылся в 1995 году на месте бывшей зоны строгого и особого режимов в деревне Кучино Чусовского района Пермской (тогда еще) области. Это сейчас сюда можно свернуть с оживленной трассы и, проехав два километра, оказаться у ворот музея, а еще пару десятилетий назад это была тупиковая дорога, ведущая в самую глушь Чусовского района.

Первых заключенных привезли в Кучино в 1946 году.

Фото: Марина СИЗОВА

Тогда это были и политические, и уголовные зека, отправляемые советским государством на лесоповал. Она сами построили себе бараки (один из таких бараков сохранился до наших дней) и вырубили на несколько километров в округе непролазную тайгу. Деревья сплавляли плотами вниз по Чусовой и Каме до Сталинграда и Астрахани, где их уже сортировали и отправляли на различные производства.

Фото: Алексей ЖУРАВЛЕВ

В 1953-м после смерти Сталина лагерь расформировали, а в его бараках сделали «красную» зону. Здесь содержались заключенные - бывшие сотрудники органов правопорядка. Рассказывают, что в те времена условия их содержания были гораздо мягче, чем в остальных зонах Советского Союза, мол, для бывших милиционеров даже посадили клумбы и березовую аллею, которая по сей день растет в жилой зоне строгого режима.

Фото: Марина СИЗОВА

В 1972 году в ИТК-36 стали отправлять особо опасных государственных преступников - поэтов, писателей, философов, правозащитников, которые критиковали советский строй. Диссидентов охраняли с особой тщательностью, поскольку любое вышедшее за пределы зоны послание могло быть тут же опубликовано на Западе. Жен политзаключенных перед свиданием обыскивали даже гинекологи, однако произведения диссидентов все равно просачивались в западную прессу, одному богу известно каким образом.

Фото: Марина СИЗОВА

К этому же периоду относится появление в Кучино зоны особого режима, где содержались политические рецидивисты.

Их не пускали на улицу, а расстояние от их камеры до свободы разделяли около десяти степеней защиты от побега, начиная от трехметровых заборов, заканчивая датчиками от подкопа.

Здесь по обвинению в «антисоветской агитации и пропаганде» сидели писатель Леонид Бородин, правозащитник Сергей Ковалёв, украинский поэт Василь Стус…

В 1988-м президент США Рональд Рейган намекнул Михаилу Горбачеву, что подписание договора о разоружении между нашими странами напрямую зависит от ликвидации на территории СССР лагерей с политическими заключенными.

Через некоторое время зону «Пермь-36» расформировали, а ее строения стащили бульдозерами в болото. Волонтерам потом пришлось сильно постараться, чтобы собрать в округе все атрибуты гулаговского лагеря в единый комплекс и открыть там музей.

Фото: Алексей ЖУРАВЛЕВ

На сегодня Фонд мировых памятников включил «Пермь-36» в список 100 особо охраняемых памятников мировой культуры.

От ШИЗО до «Пилорамы»

Вход в музей начинается с КПП зоны строгого режима. Несколько рядом решетчатых дверей, отделяющих заключенных от заветной свободы и вот мы на территории лагеря. Это примерно в 3 - 4 гектара, разделенная на жилую и рабочую зону. По периметру стоят смотровые вышки, вдоль которых идут два забора - внутренний и наружный - между которыми находится следовая полоса. На следовой полосе службу несли солдаты-срочники.

Фото: Марина СИЗОВА

В жилой зоне сохранился один жилой барак, постройки 1946 года, и несколько зданий более поздней постройки, медчасть и штрафной изолятор. В жилом бараке находится экспозиция, посвященная политическим репрессиям XX века.

Фото: Алексей ЖУРАВЛЕВ

Здесь экспонаты не только кучинского лагеря, есть множество артефактов, привезенных волонтерами из экспедиций по заброшенным зонам Магаданской области.

Фото: Алексей ЖУРАВЛЕВ

Здесь есть предметы быта заключенных, их обеденные принадлежности, одежда, а также фотокопии дел репрессированных, фотографии с мест заключении и захоронения зека.

Особое впечатление производят мемуары Ефросиньи Керсновской, которая прошла ад ГУЛАГА от начала до конца.

Фото: Алексей ЖУРАВЛЕВ

«Сколько было их, безвестных, безответных, преступных или просто несчастных – всех тех, кого горькая доля уравняла, поставив на край голодной смерти и давая единственную возможность ее отсрочить: трудиться, чтобы выколотить 600 граммов хлеба и премблюдо. И - строили, даже быстро. Только при возведении пирамид, должно быть, применялось больше техники». Эти выдержки из Керсновской беспристрастно рисуют атмосферу лагерей того времени, не прошедшую еще через фильтры историков.

Фото: Марина СИЗОВА

В ШИЗО можно увидеть холодные камеры, где нары на день поднимались к стенке.

Фото: Алексей ЖУРАВЛЕВ

Фото: Марина СИЗОВА

Дверцы с маленькими окошками, чтобы вертухаи могли наблюдать за тем, что делает провинившийся зек.

В рабочей комнате штрафного изолятора стоит станок, найденный дома у одного из охранников зоны.

Фото: Алексей ЖУРАВЛЕВ

В рабочую зону репрессированные шли сквозь КПП. Здесь и по сей день стоит та самая пилорама, на которой почти полвека трудились заключенные. Теперь она используется в качестве сцены для выступления на ежегодном форуме «Пилорама», который проходит в каждые последние выходные июля.

Фото: Марина СИЗОВА

Здесь звучат диссидентские стихи и песни, проходят дискуссии, выставляются художники и выступают театралы.

На "Пилораме" не раз бывал Юлий Ким, автор песен из фильмов "Бумбараш", Обыкновенное чудо, Собачье сердце, Человек с бульвара Капуцинов и других.

Фото: Марина СИЗОВА

В разное время гостями «Пилорамы» были Юрий Шевчук, Андрей Макаревич, Александр Филиппенко и другие.

Фото: Марина СИЗОВА

У стен зоны, где речка Боярка впадает в перекатистую Чусовую, разбивается палаточный лагерь, работает полевая кухня, вечерами горят костры, звучат песни и ведутся беседы.

Фото: Марина СИЗОВА

Небо в клеточку и вечный «Чапаев»

Если пройти от лагеря строгого режима вдоль бывшего психиатрического интерната (в помещениях которого планируется устроить гостиницу для посетителей музея) и леса памяти жертв политических репрессий, вы окажетесь у барака особого режима.

В особом режиме всего один барак и за всю его историю в нем содержалось около 30 политических заключенных. Камеры здесь на двух-четырех-шести человек. Были и одиночки. И свой штрафной изолятор.

В рабочих камерах репрессированные делали все те же детали для лысьвенских утюгов. Гулять заключенных выводили в дворики размером два на два метра и колючей проволокой над головой. Отсюда и пошло выражение «небо в клеточку».

Были у заключенных и развлечения - красный уголок. Согласно регламенту им каждую неделю должны были показывать новое кино с целью пропаганды и перевоспитания. Естественно, новые киноленты не всегда доходили до глубинки западноуральской тайги, поэтому всегда про запас была лента «Чапаев». Рассказывают, что однажды, когда кино по каким-то причинном прервалось, заключенные, ничуть не расстроившись, принялись вслух продолжать пересказывать диалоги главных героев - настолько этот фильм был выучен ими наизусть.

Рассказывали, что однажды один из зеков, сидящих в строгом режиме, пытался совершить подкоп, но его поймали и наказали. Дальше лагерного начальства эта история не ушла - накажут. Больше никаких известных попыток побега из «Перми-36» не было.

Фото: Марина СИЗОВА

Как добраться:

С пермского автовокзала на любом рейсовом автобусе направления Пермь - Чусовой, Пермь - Лысьва, Пермь - Губаха, Пермь - Горнозаводск до поворота на деревню Махнутино. От поворота 2 км пешком до деревни Кучино.